Ландыши растут не только на Земле. Свет далекой звезды: история четвертая - Василий Лягоскин

– Меньше, – злорадно подумал он, вспомнив схватку в трактире, – намного меньше.

Сейчас он скользил по вечерним улицам, стараясь оставаться в тени домов, и видел следы ожесточенных схваток. Увы – по большей части опытные мурганские бойцы выходили победителями. Уже на крайней – подгорной улице Баргаса, которая, кажется, так и называлась, он наткнулся на один такой «поединок». Мурганский воин рвал на молчащей девчонке лет семнадцати платье. Ее кафтан уже валялся на холодной земле; очевидно он означал ложе будущих утех. За этой картиной наблюдал, подбадривая дружка, второй мурганский воин. И опять Бурмат нарушил приказ своего начальника. Пройти мимо этих насильников он не смог. Да и воин – тот что наблюдал, вытянул свою шею в предвкушении зрелища исключительно удачно. По ней Квадратный и рубанул с оттягом, так что густая струя крови плеснула на спину насильника. Оглянуться второй не успел – последовал за товарищем туда, где уже никакие женские прелести не нужны.

А на Бурмата уставились огромные глазищи девчонки; уставились с такой надеждой, что он обреченно вздохнул – понял, что не сможет оставить ее тут. Он все таки оставил Нюшу – так звали девушку в родном доме, где теперь в живых не осталось никого. Оставил в кустах, в полверсте от города. Потому что понял, что пешком им далеко не уйти. Спрятаться в лесной чаще так, что никакой, самый лучший следопыт не сможет их отыскать, у него бы получилось. И девушку бы спрятал. Но задача была – не прятаться, а мчаться изо все сил домой, на новую родину. Потому он и вернулся – за лошадьми.

Из зарослей на горе, окружавшей Баргас, он видел, что захватчики, словно пьяные о победы (а может, и от вина) перемещаются хаотично из одной улицы на другую, выискивая немногих спрятавшихся жителей. А дальше – в порту – шла организованная работа. Из трюмов выгружали лошадей. На один такой табун и обратил внимание Бурмат. Вернее на коня, которого с особой тщательностью и бережностью выводили на пирс по широкому трапу. Если бы Квадратный – так его раньше звали товарищи по разбойничьему ремеслу – знал, что это скакун самого Гумирхана, он обошел бы табун по самой большой дуге, в поисках другой добычи. А может, и не обошел бы. В нем, как в любом удачливом (в прошлом) разбойнике, была доля авантюризма. Может, он бы подумал, что охранникам и в голову не придет, что кто-то может покуситься на имущество владыки?

Как бы то ни было – конюхи, или те, кто выполняли сейчас роль таковых – вернулись за очередной партией лошадей, томящихся в тесных трюмах, оставив первый табун под охраной всего двух мурганцев. Вот эти были действительно конюхами. Они погнали коней подальше, к зеленевшей за пределами города траве, даже не имея при себе никакого оружия. Бурмату даже стало жалко их.

– Сидели бы дома, – буркнул он, заскакивая с удивительным для его роста проворством за спину первого конюха.

Мурганец захрипел перерезанным горлом, и на этот страшный звук повернулся второй – чтобы получить тот же клинок в свою грудь. Метать ножи Бурмат умел хорошо. А еще – он умел управляться с лошадьми; научился, когда отгонял с подельниками отбитые у торговцев караваны. Табун перевалил через гору и скрылся от глаз второй партии конюхов. Эти взяли чуть левее и скоро пасли свой табун, гораздо больший, на свежем пастбище. А Квадратный вел за собой восьмерку лошадей. Они все были как на подбор; Бурмат только сейчас, уже сидя на одном из коней оценил это. Раньше, со стороны, в глаза бросались в первую очередь стати скакуна владыки.

Нюшу Квадратный нашел в том самом месте, где оставил. Девушка вжалась в куст за спиной, когда он спрыгнул с коня, а потом вдруг расцвела, узнав спасителя. Впрочем, расцвела – это было сказано слишком громко, ведь сегодня она потеряла всю семью и дом.

– На лошади ездить пробовала? – отвлек ее от горьких мыслей Бурмат.

– Немного, – кивнула Нюша.

Ее лицо было плохо видно в сгущающейся темноте; однако Квадратный разглядел еще одну слабую улыбку.

– Вот сейчас и научишься по-настоящему, – «порадовал» ее Квадратный, – если получится, будем ехать всю ночь.

Девушка опять кивнула. Ее молодое тело словосочетание «всю ночь» не пугало. Ни она, ни Бурмат пока еще не подозревали, насколько трудной будет дорога…

Ранним утром военачальники, капитаны кораблей и немногие придворные молча толпились у шатра повелителя. Гумирхан не пожелал ночевать в пропахшем кровью и насилием Баргасе. В шатер, который поставили на небольшом пригорке, он вошел к трем наложницам. Именно столько осталось красавиц с его походном гареме после казни одной наложницы. Владыка поужинал вместе с ними, вполне дружелюбно побеседовал и завалился спать, даже не дотронувшись до них. Неизвестно, был бы он так приветлив с девушками, если бы услышал их негромкий разговор – незадолго до его появления.

– Ах, – чуть слышно воскликнула одна из них, золотоволосая миниатюрная красавица, – а все равно завидую Залейхе (так звали девушку, что оставили на острове Большого рифа). Какая любовь! А ты бы так смогла, – обратилась она к другой девушке – темненькой, гораздо более пышной формами.

Та на несколько мгновений задумалась, а потом решительно тряхнула головой, отчего толстые черные косы разлетелись по сторонам:

– Смогла бы! Но не с первым встречным. А вот с тем голубоглазым незнакомцем… Помните – он еще наказал Ханыму?… Вот ради него, ради одной ночи с ним я пошла бы на самую лютую казнь.

И девушки негромко захихикали, вспоминая, как грозная хранительница гарема единственный раз оказалась в их руках…

Владыка наконец-то вышел из шатра. Он выглядел очень довольным, и его походная свита незаметно выдохнула с облегчением. Но не вся – в крайнем правом ряду выстроившихся перед повелителем придворных наблюдалась какая-то напряженность. Гумирхан поощряюще кивнул; он все еще улыбался:

– Говори.

На колени перед ним бросились сразу двое – один из капитанов и другой воин. Гумирхан с трудом вспомнил его – кажется он был начальником стражи у этого самого капитана. Два лба гулко ударились о камень, как только улыбку на лице владыки сменила тень неудовольствия. Пока лишь оттого, что его слово: «Говори!», – осталось без ответа.

– Владыка, – поднял наконец голову капитан, – твой Олтын…

– Что с моим конем? – лицо Гумирхана стало еще темнее.

– Его украли, – поднял рядом с капитаном начальник стражи, – тайно, варварски напали на охрану и конюхов. Убили двоих и увели Олтына и еще семь скакунов.

Гумирхан посмотрел направо – туда, где мрачно темнели баргасские дома. Он понял, что там обрушивать ярость не на кого.

– Придется на этих недоносков, – вздохнул он про себя, и тут же добавил вслух, – их поймали?

– Нет, владыка, – опять ткнулся лбом в камень капитан, – погоню отправили, но она пока не вернулась.

Гумирхан им ничего не сказал. Он вычеркнул обоих из живых; только лишь потому, что своим разгильдяйством они омрачили такое удачное начало похода. Он даже не глянул больше на них, лишь кивнув Пахлавану. Потом выделил нескольких военачальников, среди которых был капитан Авархан и показал на соседний холм, куда тут же бросились слуги. Начинать совет в шатре, где еще спали наложницы, он не захотел. Владыка шел на совсем близкий холм достаточно медленно – так, что слуги успели принести и его походное кресло, и длинные лавки для остальных, и даже маленький столик перед креслом накрыли – с фруктами, холодным мясом и лепешками. А еще там стоял кувшин и пара бокалов. Но к вину правитель пока не прикоснулся. Он взял в руки кусок мяса и половину мягкой лепешки и кивнул Авархану:

– Рассказывай!.

Капитан не рискнул переспросить: «А о чем, собственно, рассказывать?». Он сообразил, что главное на этом совете – решить, куда направит свое войско Гумирхан. Авархан начал рассказывать о своем путешествии – о тех городах и странах; о людях, их населяющих; богатствах, что ждут завоевателей. Единственное, о чем он не мог сейчас рассказать – о тех странах, где он не побывал, убегая от погони по глухим безлюдным местам.

– Но там, – закончил он, – тоже есть города, которых потрепало бедствие. Той дорогой идти предпочтительней, потому что там будет добыча, будет продовольствие. А другим, тайным путем, можно направить небольшой отряд, который не только разведает все получше – я-то ведь видел путь только из лодки – но и сможет зайти в тыл противнику. Если только кто-то отважится выступить против войска великого Гумирхана.

При имени повелителя все дружно вскочили и закричали, показывая своим усердием, как они верят в военную удачу своего предводителя. Гумирхан как раз сжевал последний кусок мяса и все-таки налил полный бокал вина. Так что выпил он под славословия в свой адрес.